Водка, вино, самогон, наркотики.

Это не идиома, не пословица и не крылатое слово, а эвфемизм — уклончивое выражение, употребляемое там, где не хотят называть вещи своими именами.

Молоком от бешеной коровки называют не молоко коровы, которая больна бешенством, а те жидкие вещи, которые могут довести человека до такого состояния. Это услада и проклятие русских людей — водка.

Вообще водку начали «гнать» на Руси в царствование Бориса Годунова или чуть раньше. Крепость той водки была 26–30 градусов, а цвет она имела зеленоватый из-за большого количества сивушных масел. Новый напиток стали называть «зелено́ вино».

Смутное время и польские интервенты принесли нам метод закрытой перегонки, что позволило получать водку крепостью шестьдесят градусов. Эта смесь уже горит на воздухе, отчего её и прозвали «горилкой».

А водкой в те времена называли вообще любой раствор и в особенности — кислоты. Крепкая водка — азотная кислота, царская водка — смесь соляной и азотной кислот, в которой растворяется царь металлов — золото...

Лишь во второй половине XIX века после работ Дмитрия Ивановича Менделеева (1834–1907) винные заводчики научились готовить чистую водку с эвтектическим содержанием спирта — сорок градусов. В отличие от зелена́ вина сорокаградусная водка получила название «белой».

И сейчас во время застолья можно слышать: «Дамам красное, мужчинам — белое». При этом имеется в виду вовсе не белое вино, а водка.

А далее смысл начинает плыть, как это всегда бывает при создании эвфемизма. Белый напиток, это что? — разумеется, молоко.

Вот только «молочко» не простое — выпьешь и одуреешь, а то и взбесишься. Видать бешеная коровка это молоко даёт. Так на игре смыслов и родилась забавная фраза с недобрым значением.